Entry tags:
Об отношении к событиям в Прихоперье
(по материалам Ю. Латыниной, передача «Код доступа», 29.06.2013, радио «Эхо Москвы»).
Как известно, 22 июня граждане, отчаявшись добиться хоть какого-то внимания властей к своим обращениям, разгромили лагерь геологов в Прихоперье и уничтожили геологоразведовательное оборудование.
Нас сейчас интересует не само событие, а реакция на него некоторой части общества, относящей себя к образованной, интеллектуальной, продвинутой, развитой элите. Мнение этой части общества вполне адекватно отражено в передаче «Код доступа».
Для начала разберемся, какими будут последствия масштабной добычи никеля в Прихоперье для местного населения. При этом, в угоду неолибералам и «либертарианцам», будем говорить на их языке: отбросим «высокие материи» вроде «родных мест», любви к «малой Родине» и т.д. Оставим только экономические аргументы.
Как воздействует никель на природу? Открываем Википедию:
«Повышенное содержание никеля в почвах приводят к эндемическим заболеваниям — у растений появляются уродливые формы, у животных — заболевания глаз, связанные с накоплением никеля в роговице… Особенно вредны летучие соединения никеля, в частности, его тетракарбонил Ni(CO)4».
Добыча никеля неизбежно приведет к загрязнению окружающего пространства пылью с высоким содержанием никеля – иных технологий просто нет. Значит, эта окружающая местность станет непригодной для сельскохозяйственного использования – отмечу, в полосе российских черноземов; это – основное использование данных земель в данное время. То есть местное население останется без привычной работы.
Можно, конечно, утверждать, что при добыче будут соблюдаться жесткие меры безопасности, проводиться природоозранные и природовосстановительные мероприятия... Не будут! Во-первых, об этом говорит весь опыт советского и постсоветского хозяйствования. Во-вторых, это, в наших условиях, просто невозможно.
Добыча сырья – продукта некомпактного, относительно недорогого, предполагающего транспортировку больших объемов и масс – весьма чувствительна к стоимости перевозок. Потребитель – по многим данным США – находится за океаном, далеко. Водный транспорт, наиболее дешевый, неприменим – Воронеж не на берегу моря. Следовательно, будет использоваться дорогой наземный транспорт, что повышает себестоимость добываемого никеля. Снижает конкурентоспособность и относительно холодный климат – есть места, где добыча дешевле в силу действия климатических факторов. Поднять цену невозможно – мировая конкуренция; поэтому у добывающей компании остается только путь снижения издержек. И к безболезненно для добывающей компании способам этого снижения относится отказ от природоохранных и природовосстановительных мероприятий. На результат – качество никеля – этот отказ не влияет, размер получаемых денежных сумм не снижает… а возможные наказания за нарушения законодательства о природопользовании прекрасно и дешево обходятся через коррупцию. Или кто-то верит, что именно в данном случае коррупции не будет?
Местность станет не только непригодной для ведения сельского хозяйства – она станет непригодной и для жизни людей. Вы бы хотели жить с постоянными заболеваниями глаз? Биологическая основа у человека и животных – идентичная…
Ну и плохо налаженная техника (именно такой она и будет) в изобилии выделяет угарный газ (CO), в соединении с никелем дающий ядовитый тетракарбонил. Этого добра тоже будет много…
Как следствие, резко снизится стоимость принадлежащих местному населению земельных участков – скорее всего, единственного их достояния. Кому они, такие, нужны?
Уехать из загаженной местности не получится – население в основном бедно, продать подешевевшую недвижимость и купить что-либо в другом месте не получится.
Появятся новые рабочие места? Ну-ну… Кто будет работать на добыче никеля? Местные? У них нет соответствующей квалификации, да и с чего бы ей быть. Сама же Ю. Латынина говорит о том, что местные, может быть, в небольшом количестве получат работу лет через десять – обучатся и станут востребованными.
Стало быть, приезжие. Допустим, это будут не гастарбайтеры – по мнению Ю. Латыниной, им такую сложную работу доверять нельзя (вывод странный, наверняка будет полно и неквалифицированной подсобной работы; и сложившаяся практика говорит как раз об использовании труда гастарбайтеров; см. нефтедобывающие тюменские районы). Будут строить поселки для рабочих? Это повышает себестоимость никеля. Вероятнее всего, работа будет организована вахтовым методом. Это означает, что в данной местности появится изрядное количество людей, с этой местностью никак не связанных и никак не зависящих от ее состояния. Результат вполне очевиден – кто видел, как живут вахтовики и что образуется вокруг, поймет.
Но деньги вахтовикам (а хоть бы и завезенным рабочим) придется платить, по местным меркам, изрядные. Что, если допустить, что в РФ существуют рыночные отношения, неизбежно должно привести к росту цен. То есть уровень жизни и без того потерявших привычные источники дохода (а новых не появится) местных жителей неизбежно существенно снизится.
Итак, местное население останется нищим, потеряет работу и будет обречено жить в малопригодной для жизни местности. И чего они протестуют, в самом деле?
Есть и более глобальные последствия разработки никелевых руд в Прихоперье. О них, например, упоминает В. Соловей: с учетом географического положения Прихоперья существует угроза загрязнения соединениями никеля вод на огромной территории, т.е.экологической катастрофы вполне планетарного масштаба: непригодной или опасной для жизни становится значительная часть Центральной России.
Наконец, черноземы стоят гораздо дороже залегающих под ними никелевых руд: руду можно добыть и продать один раз, а чернозем может кормить значительное население, при правильном использовании, практически вечно. И с этой точки зрения организация добычи экологически опасного сырья в черноземной местности – сплошной убыток, варварство и вредительство. Восстановить почву уже не удастся, да никто и не собирается этим заниматься. Но… чернозем дает деньги (мы же все меряем деньгами?) понемногу в течение длительного времени; а никель можно продать и получить пусть и за существенно меньшие деньги относительно быстро. Опять же, чернозем – богатство всего населения, а деньги от проданного никеля – богатство вполне небольшого круга конкретных людей. Соотношение стоимости уничтожаемой почвы и добываемого никеля (последний дороже лишь при относительно быстрой добыче) является еще одним аргументом в пользу того, что разработка будет вестись варварски, с разрушением окружающей среды, без вложений в инфраструктуру.
Рассуждения Ю. Латыниной о том, что никакого «чернозема» давно нет – на основании увиденного еюполя с чахлыми побегами – оставим на ее совести. Должно же на черноземе все буйно расти, несмотря на холодную весну, применяемую агротехнику и т.п…
Каковы плюсы разработки никелевых руд для местного населения? Вроде никаких… Ю. Латынина (напомню, ее рассуждения отражают точку зрения некоторого вполне влиятельного сообщества) говорит о «прогрессе», для которого добыча никеля и нужна, которому мешают несговорчивые и не понимающие своей выгоды местные жители.
Но само понятие прогресса очень уж неопределенное. Так, под лозунгами прогресса осуществлялось множество гадостей, вплоть до массового уничтожения населения… Но допустим, что «прогресс» - это нечто замечательное по определению; возьмем, например, социальный и технологический прогресс. Местные его плодов не увидят, а вот платить за него будут в полной мере. С точки зрения «либертарианцев», к которым относит себя Ю.Латынина, человек должен платить лишь за то, что приносит лично ему выгоду (притом он должен эту выгоду понимать и к ней осознанно стремиться). Если уж применять «принципы» (смысл кавычек разъясню позднее) - то почему не в данном случае?
И, главное… не будет никакого «прогресса». Технологический и социальный прогресс происходит там, где из сырья создают конечный продукт; там, где этот продукт и методы его изготовления разрабатываются; там, где разрабатывается и производится техника и технологии для добычи сырья. А вот там, где сырье добывается, прогресс как раз останавливается. И с этой точки зрения я бы вообще запретил, на значительное время, создание новых добывающих производств в России. Если мы, конечно, не хотим жить в снежной Нигерии…
Итак, для местных – одни минусы; для страны в целом – тоже, причем очень серьезные. Плюсы – для небольшого круга лиц. Так чего же местные бунтуют?
Ю. Латынина объясняет просто – они люмпены. Работать, гады, не хотят, малограмотные, о прогрессе думать не хотят… Непонятно, правда, зачем использовать эвфемизм «люмпены»… Есть старая, вполне почтенная терминология: быдло, смерды, холопы, возомнившие о себе хамы… Слово «чернь» в применении к населению у Ю. Латыниной одно из самых любимых.
Насчет малограмотности, выражающейся в неспособности сформулировать, чем именно вредны никелевые разработки – так сама Ю. Латынина, объявляющая никель безвредным, не удосужившись даже поглядеть общедоступную энциклопедию, выглядит куда более неграмотной. Местные жители хотя бы знают, что результаты добычи никеля для них плачевны. И, кроме того, Ю. Латынина неоднократно утверждала, что образование обязательно должно быть платным, и притом очень дорогим – так что же ей пенять на необразованность населения? Она же именно этого и добивается?
Из иных претензий к местному населению – они не работают (причем эта претензия относится почему-то к пенсионеру), не пользуются деньгами (бедны), вообще неправильно протестуют. Не работают и бедны – это ведь вполне может быть (и наверняка и является) следствием не столько отношения людей, сколько неразвитостью экономики. Не заняты в сельском хозяйстве – а кому принадлежит земля? Кто определяет занятость людей, они сами? Ой ли… Ну и с правильными протестами: протестовать же, по высказываниям Ю. Латыниной, могут лишь крепкие собственники, стоящие несколько миллионов долларов; все остальные должны заткнуться и идти работать (видимо, на этих собственников).
Итак, что мы видим в отношении Ю. Латыниной к событиям в Прихоперье? Презрение к людям, веру в абстрактный прогресс (с принуждением к нему насилием), игнорирование существенных фактов, сведение всего происходящего к экономике (борьбе Норникеля с Уральской горнодобывающей компанией). Узнаете? Новая версия социализма; суть та же, риторика несколько иная.
Реализация идей, которые Ю. Латынина объявляет либертарианскими, ведет к построению сословного общества: те, кто не «стоит несколько миллионов долларов», не могут получить приличного (дорогого) образования, не достойны приличной (дорогой) медицинской помощи, и из состояния бедности никогда не выберутся. То есть общество разделится на, по меньшей мере, две устойчивых группы без перемещения людей между ними. Такое общество называется традиционным, оно не развивается и, в случае вмешательства развивающегося общества, гибнет.
Можно было бы и не обращать на все это внимания, если бы за высказываниями отдельной журналистки не стояло серьезное и крайне разрушительное явление. Ф. фон Хайек в свое время описал генезис современного социализма так: современный социализм родился в результате изложения идей классического либерализма малограмотными и не слишком умными журналистами. Новый виток этого процесса мы и наблюдаем.
Суть процесса в следующем. Всякая идеология (в том числе и вполне уважаемый мной классический либерализм, получивший для отличия от иных, запятнавших само слово, версий либерализма название «либертарианство») имеет определенные цель и смысл. Для реализации этого смысла и достижения этих целей создаются определенные практики, тактические решения, рецепты. Но эти рецепты абсолютно бесполезны в отрыве от исходного смысла; они могут даже быть направлены на противоположные цели при сохранении риторики, формальных процедур, готовых алгоритмов и решений. Именно так из идеи равноправия всех людей перед законом, сменяемости (выборности) власти для развития общества и создания возможности для максимальной реализации способностей человека рождается очередная версия не развивающегося, угнетающего развитие человека, статичного сословного общества. Этот путь для России – гибель.
Как известно, 22 июня граждане, отчаявшись добиться хоть какого-то внимания властей к своим обращениям, разгромили лагерь геологов в Прихоперье и уничтожили геологоразведовательное оборудование.
Нас сейчас интересует не само событие, а реакция на него некоторой части общества, относящей себя к образованной, интеллектуальной, продвинутой, развитой элите. Мнение этой части общества вполне адекватно отражено в передаче «Код доступа».
Для начала разберемся, какими будут последствия масштабной добычи никеля в Прихоперье для местного населения. При этом, в угоду неолибералам и «либертарианцам», будем говорить на их языке: отбросим «высокие материи» вроде «родных мест», любви к «малой Родине» и т.д. Оставим только экономические аргументы.
Как воздействует никель на природу? Открываем Википедию:
«Повышенное содержание никеля в почвах приводят к эндемическим заболеваниям — у растений появляются уродливые формы, у животных — заболевания глаз, связанные с накоплением никеля в роговице… Особенно вредны летучие соединения никеля, в частности, его тетракарбонил Ni(CO)4».
Добыча никеля неизбежно приведет к загрязнению окружающего пространства пылью с высоким содержанием никеля – иных технологий просто нет. Значит, эта окружающая местность станет непригодной для сельскохозяйственного использования – отмечу, в полосе российских черноземов; это – основное использование данных земель в данное время. То есть местное население останется без привычной работы.
Можно, конечно, утверждать, что при добыче будут соблюдаться жесткие меры безопасности, проводиться природоозранные и природовосстановительные мероприятия... Не будут! Во-первых, об этом говорит весь опыт советского и постсоветского хозяйствования. Во-вторых, это, в наших условиях, просто невозможно.
Добыча сырья – продукта некомпактного, относительно недорогого, предполагающего транспортировку больших объемов и масс – весьма чувствительна к стоимости перевозок. Потребитель – по многим данным США – находится за океаном, далеко. Водный транспорт, наиболее дешевый, неприменим – Воронеж не на берегу моря. Следовательно, будет использоваться дорогой наземный транспорт, что повышает себестоимость добываемого никеля. Снижает конкурентоспособность и относительно холодный климат – есть места, где добыча дешевле в силу действия климатических факторов. Поднять цену невозможно – мировая конкуренция; поэтому у добывающей компании остается только путь снижения издержек. И к безболезненно для добывающей компании способам этого снижения относится отказ от природоохранных и природовосстановительных мероприятий. На результат – качество никеля – этот отказ не влияет, размер получаемых денежных сумм не снижает… а возможные наказания за нарушения законодательства о природопользовании прекрасно и дешево обходятся через коррупцию. Или кто-то верит, что именно в данном случае коррупции не будет?
Местность станет не только непригодной для ведения сельского хозяйства – она станет непригодной и для жизни людей. Вы бы хотели жить с постоянными заболеваниями глаз? Биологическая основа у человека и животных – идентичная…
Ну и плохо налаженная техника (именно такой она и будет) в изобилии выделяет угарный газ (CO), в соединении с никелем дающий ядовитый тетракарбонил. Этого добра тоже будет много…
Как следствие, резко снизится стоимость принадлежащих местному населению земельных участков – скорее всего, единственного их достояния. Кому они, такие, нужны?
Уехать из загаженной местности не получится – население в основном бедно, продать подешевевшую недвижимость и купить что-либо в другом месте не получится.
Появятся новые рабочие места? Ну-ну… Кто будет работать на добыче никеля? Местные? У них нет соответствующей квалификации, да и с чего бы ей быть. Сама же Ю. Латынина говорит о том, что местные, может быть, в небольшом количестве получат работу лет через десять – обучатся и станут востребованными.
Стало быть, приезжие. Допустим, это будут не гастарбайтеры – по мнению Ю. Латыниной, им такую сложную работу доверять нельзя (вывод странный, наверняка будет полно и неквалифицированной подсобной работы; и сложившаяся практика говорит как раз об использовании труда гастарбайтеров; см. нефтедобывающие тюменские районы). Будут строить поселки для рабочих? Это повышает себестоимость никеля. Вероятнее всего, работа будет организована вахтовым методом. Это означает, что в данной местности появится изрядное количество людей, с этой местностью никак не связанных и никак не зависящих от ее состояния. Результат вполне очевиден – кто видел, как живут вахтовики и что образуется вокруг, поймет.
Но деньги вахтовикам (а хоть бы и завезенным рабочим) придется платить, по местным меркам, изрядные. Что, если допустить, что в РФ существуют рыночные отношения, неизбежно должно привести к росту цен. То есть уровень жизни и без того потерявших привычные источники дохода (а новых не появится) местных жителей неизбежно существенно снизится.
Итак, местное население останется нищим, потеряет работу и будет обречено жить в малопригодной для жизни местности. И чего они протестуют, в самом деле?
Есть и более глобальные последствия разработки никелевых руд в Прихоперье. О них, например, упоминает В. Соловей: с учетом географического положения Прихоперья существует угроза загрязнения соединениями никеля вод на огромной территории, т.е.экологической катастрофы вполне планетарного масштаба: непригодной или опасной для жизни становится значительная часть Центральной России.
Наконец, черноземы стоят гораздо дороже залегающих под ними никелевых руд: руду можно добыть и продать один раз, а чернозем может кормить значительное население, при правильном использовании, практически вечно. И с этой точки зрения организация добычи экологически опасного сырья в черноземной местности – сплошной убыток, варварство и вредительство. Восстановить почву уже не удастся, да никто и не собирается этим заниматься. Но… чернозем дает деньги (мы же все меряем деньгами?) понемногу в течение длительного времени; а никель можно продать и получить пусть и за существенно меньшие деньги относительно быстро. Опять же, чернозем – богатство всего населения, а деньги от проданного никеля – богатство вполне небольшого круга конкретных людей. Соотношение стоимости уничтожаемой почвы и добываемого никеля (последний дороже лишь при относительно быстрой добыче) является еще одним аргументом в пользу того, что разработка будет вестись варварски, с разрушением окружающей среды, без вложений в инфраструктуру.
Рассуждения Ю. Латыниной о том, что никакого «чернозема» давно нет – на основании увиденного еюполя с чахлыми побегами – оставим на ее совести. Должно же на черноземе все буйно расти, несмотря на холодную весну, применяемую агротехнику и т.п…
Каковы плюсы разработки никелевых руд для местного населения? Вроде никаких… Ю. Латынина (напомню, ее рассуждения отражают точку зрения некоторого вполне влиятельного сообщества) говорит о «прогрессе», для которого добыча никеля и нужна, которому мешают несговорчивые и не понимающие своей выгоды местные жители.
Но само понятие прогресса очень уж неопределенное. Так, под лозунгами прогресса осуществлялось множество гадостей, вплоть до массового уничтожения населения… Но допустим, что «прогресс» - это нечто замечательное по определению; возьмем, например, социальный и технологический прогресс. Местные его плодов не увидят, а вот платить за него будут в полной мере. С точки зрения «либертарианцев», к которым относит себя Ю.Латынина, человек должен платить лишь за то, что приносит лично ему выгоду (притом он должен эту выгоду понимать и к ней осознанно стремиться). Если уж применять «принципы» (смысл кавычек разъясню позднее) - то почему не в данном случае?
И, главное… не будет никакого «прогресса». Технологический и социальный прогресс происходит там, где из сырья создают конечный продукт; там, где этот продукт и методы его изготовления разрабатываются; там, где разрабатывается и производится техника и технологии для добычи сырья. А вот там, где сырье добывается, прогресс как раз останавливается. И с этой точки зрения я бы вообще запретил, на значительное время, создание новых добывающих производств в России. Если мы, конечно, не хотим жить в снежной Нигерии…
Итак, для местных – одни минусы; для страны в целом – тоже, причем очень серьезные. Плюсы – для небольшого круга лиц. Так чего же местные бунтуют?
Ю. Латынина объясняет просто – они люмпены. Работать, гады, не хотят, малограмотные, о прогрессе думать не хотят… Непонятно, правда, зачем использовать эвфемизм «люмпены»… Есть старая, вполне почтенная терминология: быдло, смерды, холопы, возомнившие о себе хамы… Слово «чернь» в применении к населению у Ю. Латыниной одно из самых любимых.
Насчет малограмотности, выражающейся в неспособности сформулировать, чем именно вредны никелевые разработки – так сама Ю. Латынина, объявляющая никель безвредным, не удосужившись даже поглядеть общедоступную энциклопедию, выглядит куда более неграмотной. Местные жители хотя бы знают, что результаты добычи никеля для них плачевны. И, кроме того, Ю. Латынина неоднократно утверждала, что образование обязательно должно быть платным, и притом очень дорогим – так что же ей пенять на необразованность населения? Она же именно этого и добивается?
Из иных претензий к местному населению – они не работают (причем эта претензия относится почему-то к пенсионеру), не пользуются деньгами (бедны), вообще неправильно протестуют. Не работают и бедны – это ведь вполне может быть (и наверняка и является) следствием не столько отношения людей, сколько неразвитостью экономики. Не заняты в сельском хозяйстве – а кому принадлежит земля? Кто определяет занятость людей, они сами? Ой ли… Ну и с правильными протестами: протестовать же, по высказываниям Ю. Латыниной, могут лишь крепкие собственники, стоящие несколько миллионов долларов; все остальные должны заткнуться и идти работать (видимо, на этих собственников).
Итак, что мы видим в отношении Ю. Латыниной к событиям в Прихоперье? Презрение к людям, веру в абстрактный прогресс (с принуждением к нему насилием), игнорирование существенных фактов, сведение всего происходящего к экономике (борьбе Норникеля с Уральской горнодобывающей компанией). Узнаете? Новая версия социализма; суть та же, риторика несколько иная.
Реализация идей, которые Ю. Латынина объявляет либертарианскими, ведет к построению сословного общества: те, кто не «стоит несколько миллионов долларов», не могут получить приличного (дорогого) образования, не достойны приличной (дорогой) медицинской помощи, и из состояния бедности никогда не выберутся. То есть общество разделится на, по меньшей мере, две устойчивых группы без перемещения людей между ними. Такое общество называется традиционным, оно не развивается и, в случае вмешательства развивающегося общества, гибнет.
Можно было бы и не обращать на все это внимания, если бы за высказываниями отдельной журналистки не стояло серьезное и крайне разрушительное явление. Ф. фон Хайек в свое время описал генезис современного социализма так: современный социализм родился в результате изложения идей классического либерализма малограмотными и не слишком умными журналистами. Новый виток этого процесса мы и наблюдаем.
Суть процесса в следующем. Всякая идеология (в том числе и вполне уважаемый мной классический либерализм, получивший для отличия от иных, запятнавших само слово, версий либерализма название «либертарианство») имеет определенные цель и смысл. Для реализации этого смысла и достижения этих целей создаются определенные практики, тактические решения, рецепты. Но эти рецепты абсолютно бесполезны в отрыве от исходного смысла; они могут даже быть направлены на противоположные цели при сохранении риторики, формальных процедур, готовых алгоритмов и решений. Именно так из идеи равноправия всех людей перед законом, сменяемости (выборности) власти для развития общества и создания возможности для максимальной реализации способностей человека рождается очередная версия не развивающегося, угнетающего развитие человека, статичного сословного общества. Этот путь для России – гибель.